Итак, с выкладки последней главы 3-й части прошло уже 7 дней. Пришло время подводить итоги и исполнять обещания.
Первый итог состоит в том, что пока мы собрали 5 лайков и ни одного комментария. Если они так и не появятся, то, очевидно, продолжение выкладываться не будет. Если хотя бы эти 5 человек отпишутся, возможно, мы продолжим выкладку в закрытом режиме, только для заинтересованных.
Второй итог: мы пришли к выводу, что цикл нуждается в доработке. Мне это, конечно, и раньше было очевидно, но реакция на первый том сбила меня с толку. Хмм… Ну и на второй тоже. Она, признаться, вышла довольно противоречивой, и я продолжила выкладку только по
этой причине. Сколько бы ни убеждал меня соавтор, что проблема в другом, я всё же вижу её там, где вижу.
Вот, например, нам сказали, что мы создали редкостную нудятину с кучей непонятных слов и событийной тянучкой, похожую на бразильский сериал, где можно пропустить три серии подряд и почти не пропустить новые события)) На самом деле, было немного не так, но суть примерно такая. Сегодня я хочу рассказать историю создания этого цикла и пояснить, как эти особенности (или косяки? Кто как считает) появились, и почему мы не торопились от них избавляться.
Я пишу уже около 15 лет. И совершенно не жалею о том, что в свет стала выводить свои творения лишь в последние годы. Когда ты сразу спешишь “ощасливить” публику своими нетленками, созданными на коленке за один вечер и тут же выложенными, то получается типичный АТ, где 90% текстов написали графоманы, любители и графоманы-любители, которые пробуют свои “силы”, снимают стресс и выплескивают эмоции и случайные мысли. И только остальные от силы 10% – это либо профессионалы, либо любители, которые пишут давно и достаточно качественно.
Я не считаю себя профи (да что там, я даже писателем себя не считаю пока что), но я уверена в том, что я прокаченный любитель. Все эти годы я писала одна и вынуждена была одна перечитывать и шлифовать свои тексты. И, наверное, тот факт, что от того, что было написано в каком-нибудь 2007-м, у меня льются слезы стыда и капельки крови выступают на метафорических глазах, говорит о том, что прогресс всё же есть) Во всяком случае от тех 90% меня отличает то, что я пишу грамотно, не допуская явных речевых и грамматических ошибок, и всё, что я пишу, всегда результат своего рода наития. В абсолютном большинстве моих текстов зашито огромное количество идейных и символических слоев. А ещё я не пишу, когда нет настроя, потому что в этом случае слова приходится подбирать через силу, и в итоге при перечитывание возникает одно желание – сжечь нафиг). Последний свой роман, “Цепи”, я считаю чуть ли не вершиной своего творчества. Он реально здорово написан. Во всех смыслах.
Так вот с “Where’s the ship of fools sailing to?” история совершенно иная. Это даже не литературное произведение в традиционном его понимании. Это экспериментальная работа, причем очень сложная в исполнении. Если бы я делала одна и, как обычно, я бы уже закончила)
Где-то в конце 2019-го года моё состояние по всем параметрам ухудшилось, и в голову полезли всякие мысли. Экзистенциальный кризис принял неожиданную форму: я предложила своему соавтору, прогеру по образованию, за всю жизнь дописавшему до конца всего 1 рассказ n лет назад, “сыграть в игру”. Было это примерно так: “Давай поиграем. Вот у меня тут есть наброски сумасшедшего творца. Не хочешь в качестве персонажа погрузиться в этот уютный мирок?”. И мой друг Сми согласился)
Предтечей этой “игры” стали мои многолетние размышления относительно устройства и сути судьбы, творения и погружения в реальность. О чем я говорю, примерно можно понять по моему рассказу “Секрет богов”. Но к 19-му году моя концепция зашла куда дальше и сместила акценты. Если совсем кратко, то мне захотелось “всколыхнуть” свои многочисленные одинокие вселенные присутствием ещё одного субъекта действия, а не объекта – во-первых, а, во-вторых, проверить свою концепцию в лабораторных, так сказать, условиях.
Суть её, если совсем кратко, состоит в том, что мы задаем точку входа совершенно свободно, и изначально перед нами огромное множество “линий судеб”. Выбирая одну из них и продвигаясь по ней, мы автоматически отсекаем огромное количество альтернативных вариантов, причем с каждым выбором вариантов становится всё меньше. В какой-то момент (возможно, у всех он разный) мы можем двигаться только вперед и только по инерции, никакой выбор, сделанный нами, больше не влияет на наше будущее, во всяком случае глобально. Это как ехать с горки после отказа тормозов. Но парадоксально то, что до этого момента любой выбор, даже самый незначительный, может изменить всё. Тогда я сказала: “Отныне любая мелочь имеет значение и может изменить ход событий. Или не изменить ничего. Как в жизни”.
Это “как в жизни” стало ключевым моментом в построении нашей истории. Мы договорились, что каждый день будет “проживаться” по-настоящему для достижения эффекта глубокого погружения. Кстати, испытуемый (он же соавтор) мне попался идеальный)) Местами погружение так зашкаливало, что надо было чуть ли не психотерапию проводить, чтобы его оттуда вытащить. Поэтому все эмоции – настоящие, не сомневайтесь) Помимо волевого выбора мы добавили эффект случайности.
Кто-то, возможно, играл в сетевые вербальные игры на различных сайтах, где надо было вжиться в роль и отыгрывать её? Наш случай в чем-то схож, а в чем-то имеет различия. Но заметка (проклятый контач) вышла уже очень большой, поэтому о различиях и великом рандоме я расскажу в следующей.
Ваш комментарий будет первым