О “1984”

В последние годы всё чаще люди вспоминают гениальную антиутопию Оруэлла – “1984”, причем, чаще всего, цитатой – “Война — это мир, свобода — это рабство, незнание — сила”, и что-то там ещё про двоемыслие. И я каждый раз, читая это, не могу отделаться от мысли, что они не до конца или вовсе неверно поняли, о чем эта книга. Уловили интуитивно, но не пропустили через мясорубку собственного мышления, чтобы сформировать, прожарить и превратить в полноценные котлеты.

Лично для меня вся суть этого произведения в наибольшей степени отразилась в другой цитате:

“– Мы можем быть вместе еще полгода… год… никому это не ведомо. В конце концов нас разлучат. Ты представляешь, как мы будем одиноки? Когда нас заберут, ни ты, ни я ничего не сможем друг для друга сделать, совсем ничего. Если я сознаюсь, тебя расстреляют, не сознаюсь – расстреляют все равно. Что бы я ни сказал и ни сделал, о чем бы ни умолчал, я и на пять минут твою смерть не отсрочу. Я даже не буду знать, жива ты или нет, и ты не будешь знать. Мы будем бессильны, полностью. Важно одно – не предать друг друга, хотя и это совершенно ничего не изменит.
– Если ты – о признании, – сказала она, – признаемся как миленькие. Там все признаются. С этим ничего не поделаешь. Там пытают”.

Вот именно так, с обрывом на этом месте, а не с так часто повторяющейся частью этого отрывка про “Признание не предательство. Что ты сказал или не сказал – не важно, важно только чувство. Если меня заставят разлюбить тебя – вот будет настоящее предательство” и т.д., и т.п.

Потому что финал этой книги как раз говорит о том, что, если уж ты попался, то, как сказал персонаж Глафиры Тархановой в одном сериальчике про измены – “Я залезу тебе куда угодно, в телефон, в кошелек, в ЖОПУ, если я буду думать, что ты мне изменил!”. И Уинстон Смит с Джулией жестоко ошибались, когда думали, что “влезть в них” не смогут. Потому что для этого не обязательно обладать телепатией и новейшей аппаратурой, достаточно просто хорошо изучить людей.

Я считаю эту антиутопию, созданную без малого 75 лет назад, по-прежнему одной из самых ужасающих и сильных. Потому что, хотя она и была написана под впечатлением от советских реалий того времени, она остается пугающе актуальной и в наши времена: если “Мы” Замятина теперь воспринимается как нечто гротескное и далекое, то мир “1984” выглядит уж слишком правдоподобным даже с позиций наших сегодняшних дней. Описанное там не выглядит чем-то, чего “не может быть, потому что не может быть никогда”. Ещё как может.

Оруэлл необычайно точно и талантливо передал атмосферу безысходности, безнадежности и беспомощности, царивших в описанной им стране, где никто никогда не находится в безопасности, даже самые лояльные. Это бесконечно мощная и всеобъемлющая система, из которой невозможно выбраться, и там возможно лишь три варианта жизни: жить и ни о чём не думать, кроме своих житейских проблем, ничего не понимая (пролы и некоторые лоялисты), жить, всё понимая, но нарушая правила, пытаясь ухватить хотя бы крупицы свободы, но при этом осознавая, что за тобой могут прийти в любой момент (Джулия) или…не жить вовсе, когда ты всё понял – совершить самоубийство или доживать свои дни так, чтобы тебя уничтожили другие.

На мой взгляд, роман Оруэлла не столько о несвободе в тоталитарном милитаристском государстве, сколько об экзистенциальном кризисе, о несвободе как таковой, когда ты вынужден выбирать из минимума худших вариантов, потому что никаких других вариантов уже нет. Одна из самых тяжелых вещей для человека – признавать своё бессилие, что он ничего не может изменить. И фактически приведенные выше три варианта – это варианты стратегий поведения именно в такой ситуации. И большинство, как можно догадаться, выбирают первый вариант, считая его наиболее удобным и безопасным. Потому что для остальных двух нужны ум, смелость и какой-то смысл, какая-то причина. Но трудно находить смысл в том, что смысла не имеет априори. Особенно, когда любой из вариантов ведет к поражению, более или чуть менее болезненному.

Когда я за последние месяцы слышала и видела призывы, мол, ну сделайте хоть что-нибудь, я невольно вспоминала эту книгу именно в этом ключе.

У меня искреннюю симпатию в этой истории вызывала Джулия. Умная, хладнокровная, прямолинейная и в меру циничная, настолько, чтобы дожить до 26 в таком мире, но при этом не растерять окончательно свою человечность – продолжать мыслить самостоятельно, продолжать чувствовать, и не только страх и отчаяние, но ещё и радость, удовольствие и любовь. И, хотя она так откровенно высказывала все самые пессимистические мысли и выводы (в итоге оправдавшиеся), она продолжала сохранять надежду. Не изменить что-то, а выжить и прожить жизнь так, чтоб там хоть иногда сохранялись просветы. Именно эта надежда и свела так тесно её со Смитом, и она же сгубила их обоих. Потому что, в отличие от неё, Смит хотел не прожить жизнь, а изменить всю систему, он надеялся именно на это. И попал в ловушку, потому что система уже давным-давно предусмотрела и подобную “измену” ей.

“Весь мир не может жить по стандартам героя” – уже и не помню, сама я когда-то выудила из недр своего разума эти слова или услышала в старом добром “Призраке в доспехах” (Мамору Ошии или, может, в более позднем сериале – Stand Alone Complex, Синдром Одиночки), но эта фраза отлично иллюстрирует произошедшее в рамках “1984”. Трудно поймать одиночку в толпе, особенно, когда одиночка искусно мимикрирует. Но в этом и нет особой необходимости, потому что такой одинокий игрок не представляет абсолютно никакой опасности для системы. А вот поймать и сломать одиночку-отщепенца – проще простого. И одиночка в данном случае – это даже не всегда один человек, это может быть и группа людей, даже большая группа.

Проблема в том, что…весь мир не может жить по стандартам героя. Для того, чтобы бросать вызов системе, особенно крепкой,хитросплетенной и безжалостной, мало иметь ум, мало иметь ум и смелость, нужно иметь ещё и численный вес, и, самое главное, мощную мотивацию, но ум и смелость остаются обязательными условиями, а их сочетание – сочетание редкое. И посему такие люди всегда будут в меньшинстве. А, значит, простым собиранием вместе невозможно ничего изменить. Уинстон Смит и Джулия были и умными, и смелыми. Но их было только двое. А, когда они попытались сделать так, чтобы их стало больше, они попались в ловушку системы и оказались уничтожены. Прежде всего, морально. Остальное, в сущности, уже особо и не требовалось, потому что подобные системы так и действуют.

И здесь есть одна интересная вещь, на которую я обратила внимание ещё при прочтении в 2020-м году. Они считали себя проигравшими, потому что выбрали мерилом, ориентиром, своим маяком и якорем свои чувства к друг другу. Так, как они их понимали. Но это было ошибкой, потому что такое мерило не выдержит и сломается в системе, которая бьет по тому, что ты не можешь контролировать.

“Постепенно становясь сильнейшим из побуждений, страх ломает нравственный хребет человека и заставляет его глушить в себе все чувства, кроме самосохранения”.

“Боли самой по себе, — начал он, — иногда недостаточно. Бывают случаи, когда индивид сопротивляется боли до смертного мига. Но для каждого человека есть что-то непереносимое, немыслимое. Смелость и трусость здесь ни при чем. Если падаешь с высоты, схватиться за веревку — не трусость. Если вынырнул из глубины, вдохнуть воздух — не трусость. Это просто инстинкт, и его нельзя ослушаться”.

Единственным мерилом и ориентиром здесь могло быть стремление выжить и неосуждение за него, неприравнивание его к предательству. Потому что это естественное стремление, и на это естественное стремление наслаивается всё остальное, всё интеллектуальное, высокодуховное и высокоморальное. Тот, кто мёртв, уже не может ничего.Но Партию не интересовали жизнь и смерть отдельных людей, их целью было подтолкнуть к выживанию любой ценой. И здесь мы имеем моральную дилемму – победа это или поражение – стремление выжить любой ценой, особенно, когда изменить ничего нельзя, и ты потом никак достойно не сможешь распорядиться своей сохраненной жизнью?

Как бы то ни было, герои этого романа не справились. И кто бы смог?
А завершу я, наверное, той цитатой, которая стала моим девизом по жизни со студенческих лет:

“Дай мне силы изменить то, что я могу изменить, дай мужество и душевный покой принять то, что изменить не в моей власти, и дай мне мудрость отличить одно от другого”.

P.S. Кадр из экранизации романа 1984 года. Как напоминание о том, что даже, когда ничего нельзя сделать, рядом могут найтись люди, которые поймут, примут и утешат. Мы не одиноки, даже тогда, когда кажется, что это не так.